Символ России - 70 лет террора (Видео)

После смерти «вождя народов» оставшихся в живых обитателей ГУЛаГа, а расстрелянных и умерших – посмертно – реабилитировали. Но только в 1989 году историки получили доступ к документам с грифом «совершенно секретно».Нашему корреспонденту Валентине САДЫКОВОЙ об этой страшной странице истории рассказывает ведущий научный сотрудник Института истории СО РАН, доктор исторических наук Сергей ПАПКОВ.

1937-й год принято считать годом Большого террора, и этот год – необычный для советской истории. С одной стороны, в стране не было кризиса, как, например, в начале 1930-х годов, когда страна также переживала террор, но это было последствием коллективизации, глубокого экономического кризиса. Год 37-й был урожайным, вполне благополучным. С другой стороны, на осень этого года были запланированы первые демократические выборы в стране. Конституция, принятая в 1936-м году, впервые устанавливала нормальные демократические принципы развития страны, снимались все ограничения в избирательных правах со всех категорий граждан. Демократизировалась и сама избирательная система. И это довольно странно – террор фактически совпал с проведением первых выборов. Сталин и руководство страны хотели продемонстрировать всему миру новые принципы народной, как тогда говорили, демократии. Поэтому вся кампания террора проводилась тайно. Она готовилась НКВД в строжайшем секрете и началась после февральско-мартовского пленума ЦК ВКПб, на котором Сталин провозгласил начало «очистки страны от враждебных элементов», не связывая это ни с войной, ни с кризисом, а именно с новым этапом советской демократии: «Мы приняли советскую конституцию, но у нас есть еще враги, которые мешают нам жить, портят нам нашу пролетарскую работу. Их надо выкорчевывать». Речь главным образом шла о «врагах», которые находились внутри аппарата, но в действительности, как оказалось, замысел был значительно шире.

С лета 1937-го года началась самая массовая, беспрецедентная операция по изъятию из советского общества «антисоветских, кулацких и уголовных элементов». Наибольшую известность приобрела та часть операции, которая называется кулацко-уголовной. Она проводилась по решению Политбюро от 31.07.1937 г. и оформлена была приказом НКВД СССР за № 00447. Первые два нуля говорили как раз о ее сверхсекретности. Вслед за ним было еще не менее 12 таких приказов, которые касались харбинцев, жен изменников родины, различных национальностей – немецкой, польской, прибалтийских, южных народов (турок-месхетинцев и многих других). Это была тщательно спланированная операция, которую могло инициировать только высшее руководство во главе со Сталиным.

Операция началась в июле, с изъятия так называемых «РОВСовских элементов». Российский общевойсковой союз – это зарубежная белогвардейская организация, которая существовала в Париже и имела филиалы в других странах. Под это наименование подпадало очень много других категорий населения – бывшие служащие Колчаковской армии, участники белого движения, священнослужители. Попали под этот жернов и некоторые коммунисты, значительное число номенклатурных работников.

А затем началась наиболее масштабная часть – «кулацкая» операция по приказу 00447, которая затронула и сельское население, и городских жителей, поскольку она распространялась в первую очередь на тех, кто побывал в ссылке или принадлежал к кулацким семьям. Были репрессированы дети кулаков и люди с уголовным прошлым – не махровые уголовники, а люди, которые совершили даже не преступления, а административные правонарушения. Чтобы вся операция имела строго регламентированные рамки, были спущены так называемые «лимиты». Это – одна из самых характерных черт «большого террора». Согласно лимитам, все арестованные делились на две категории: первая категория подлежала расстрелу, вторая – предусматривала от пяти до десяти лет лишения свободы. Соотношение этих категорий осужденных составило, примерно, один к одному.

– А кто принимал решение кого казнить, кого помиловать – «тройка»?

– Да, решение о судьбе арестованного заочно принимала «тройка», не видя обвиняемого, только на основании представленных документов. Председателем «тройки» был начальник местного управления НКВД, краевого или областного, в нее также входили секретарь крайкома или обкома партии и краевой (областной) прокурор. Был еще секретариат, который готовил документы, четвертым протокол подписывал секретарь. Вся следственная процедура проводилась на местах, в оперсекторах или в райотделах НКВД. Как правило, процедура исполнения приговора – расстрел – осуществлялась на месте, в крупных административных центрах. В Сибири это где-нибудь в Славгороде, Барнауле, Бийске, Томске, Кемерове, Новосибирске.

– «Счастливчиков», получивших срок, отправляли в Нарым, Магадан а тех, кому не повезло – расстреливали и… в братскую могилу?

– Приговор приводили в исполнение обычно ночью, тела тут же вывозили и закапывали в районе кладбища или вообще где-то в тайных местах, которые знали только работники НКВД. Никаких следов не оставалось. На запрос родных отвечали: «Осужден на такой-то срок без права переписки». До сих пор места захоронений остаются во многих случаях неизвестными.

– И в архивах ничего нет?

– Ничего. Нет человека – нет проблемы, как говорил Сталин. Возможно, составлялись какие-то справки, но они не сохранились. Хотел бы отметить еще одну сторону «большого террора»: в отличие от всех предыдущих кампаний после 1937-1938 гг. были уничтожены все активные участники массовой операции, как местного уровня, так и высшего. Руководители «тройки» по Западной Сибири и Новосибирской области, начальники управления НКВД – Миронов, Мальцев, Горбач, а также прокурор Барков, секретари крайкома и обкома Шубриков и Эйхе – все они были расстреляны в течение 1938-1940 гг. Сама кампания «террора» завершилась осенью 1938 г. изданием специального постановления ЦК ВКПб и Совнаркома от 17 ноября за подписью Сталина, которое прекращало деятельность «троек» и восстанавливало обычную судебную процедуру. Но дело в том, что уже к этому моменту было арестовано так много людей, что казни продолжались и в 1939 году. 770 тысяч было осуждено за 1937-1938 гг., из них около 350 тысяч были приговорены «тройками» к высшей мере наказания и расстреляны. По Западно-Сибирскому краю статистика есть только за 1937 год – около 40 тысяч осужденных.

– А чем руководствовались «тройки», одним давая 10 лет, других приговаривая к расстрелу?

– Непонятно, никакой единый стандарт не выявляется. Были спущены лимиты, за рамки котороых нельзя было выйти. Я просмотрел сотни документов, но установить, чем руководствовалась «тройка» при вынесении приговора, невозможно. Существовали стандартные обвинения, но каждое дело сопровождается каким-то определенным набором правонарушений, преступлений: антисоветские высказывания, антисоветская настроенность человека, распространение клеветнических измышлений, слухов… Но, кроме этого, в отношении сельских жителей были такие, как уклонение от общественных работ в колхозе, нарушение общественной или трудовой дисциплины, потери зерна при уборке. Это самые распространенные обвинения. Но это можно было приписать любому человеку, и под каждым документом подписывались местные руководители. Особенностью «большого террора» было то, что в процессе было задействовано очень много людей, которых хорошо знали в селе – это местные руководители, председатели колхозов, сельских советов. Они оформляли характеристики и справки о «классовом лице» обвиняемого, давали свидетельские показания – свою причастность проявили многие начальники… После смерти Сталина, когда встал вопрос о реабилитации жертв репрессий, Хрущев сказал, что «мы всей правды сказать не в силах», ведь тогда все доносили на всех. Сам Хрущев был причастен к террору – он был секретарем сначала Украинской, потом Московской партийных организаций. Его подпись также стояла на обвинительных приговорах «троек».

И сегодня существуют попытки закрывать глаза на эту проблему. Некоторые считают, что террор – это вымышленный факт, что это пущенная Хрущевым «утка», чтобы оттенить свою роль и представить себя в роли либерала по сравнению со Сталиным, что это было инспирировано Хрущевым в целях дискредитации Сталина, что на самом деле никакого террора не было. Поэтому некоторые нынешние коммунисты проклинают Хрущева за то, что он бросил тень на великого человека – Сталина.

– Сергей Андреевич, а вы только документами занимаетесь или с людьми, пострадавшими от репрессий, тоже встречаетесь? Как обстоит дело с исторической памятью в таких семьях?

– В основном историки, конечно, с документами работают. Но могу сказать, что на самом деле память жива в семьях, пострадавших от репрессий в те годы. Хотя молодое поколение слабо интересуется тем, что происходило с их дедами. События 1937-1938 гг. уже воспринимаются как далекая история, как легенда. Детальным ее изучением занимаются в основном специалисты. Может быть, поэтому собственная история нас ничему не учит.

Это ведь совсем недалекая история. Мы готовим «Книги памяти» жертв политических репрессий по Новосибирской области – первый том издали, материалы второго сдаем в печать. Даем новый блок персональных сведений, начиная с 1920-х гг. Первая книга была очень востребована, но она вышла небольшим тиражом – всего 500 экземпляров, и вышла благодаря общественной поддержке.

– Инициаторы «большого террора» какую основную цель преследовали – породить общий страх, который бы держал людей в слепом повиновении?

– Несомненно, такая масштабная кампания не могла не отразиться на социальных аспектах, на самом обществе. Слухи об арестах очень быстро распространялись. Но, с другой стороны, некоторые люди пережили эту эпоху, даже не заметив террора. Их не коснулась эта проблема. Сама операция проводилась тайно, огласки не было, в первую очередь режим преследовал идеологические цели – чтобы никакой тени не бросить на систему. Партия, ее руководящий состав должны были оставаться кристально чистыми, идеалы – незапятнанными, поэтому внедрялось убеждение – если происходят где-то аресты, то это изымаются настоящие «враги». Но «врагов» оказалось очень много, и семьи, которых это коснулось, коснулось надолго. Думаю, что доминирующей тенденцией в те годы было стремление большинства граждан не замечать репрессий, не реагировать на случаи арестов хотя бы из соображений личной безопасности.

С этой проблемой – реакцией общества – еще предстоит разбираться. В нашей историографии эта проблема пока не исследовалась всерьез. Нужны какие-то новые источники. Судя по газетным публикациям, все было благополучно, не было даже намеков на то, что в стране происходят массовые, грандиозные по масштабам репрессии.

– Может быть, это от того, что, начиная с революции, человеческая жизнь перестала представлять ценность для общества, для государства?

– Весь XX век этим отличается, и не только в нашей стране. Мир пережил две мировых войны. Уже после Первой мировой войны стабильность в обществе и мире покатилась под откос. Действительно, человеческая жизнь ничего не стала стоить, убивали тысячами, потом десятками и сотнями тысяч. Однако только в Советском Союзе собственный режим уничтожал свой народ. Обычно проводят параллель между сталинским и нацистским режимами. Но нацистский режим действовал в интересах собственной нации, обращал свою агрессию вовне, а в СССР политическая агрессия была направлена против своего народа. Потом этот опыт использовали Китай, Камбоджа. Какая-то единая жуткая логика прослеживается у этих режимов, когда они в интересах модернизации начинают истреблять часть своего населения. Государственные интересы, экономическая сторона занимают какое-то третьестепенное значение, на первый план выходят идеологические и политические задачи.

– А говорят, Сталин был умный, хитрый политик и государственный деятель…

– Возможно, что и так. Но в т
86;й же степени это был выдающийся диктатор, деспот, тиран, государственный преступник. Диктаторам издержки подобного рода казались неизбежными потерями. Еще при Ленине была установка, такой взгляд на вещи, что гражданская война – это благо, что одна часть общества, чтобы утвердить свою диктатуру, должна воевать с другой, при этом жертвы и с той, и с другой стороны неизбежны, но, в конце-концов, это в интересах прогресса. Такая концепция прогресса – следующий этап будет благополучным и стабильным, но, чтобы к нему прийти, нужно пройти через полосу классовой борьбы, «очищения», когда общество избавляется от враждебных элементов. Это был чисто ленинский взгляд, поэтому Сталин был вполне нормальный большевик, ленинец и последовательный проводник ленинских идей. Но если Ленин и его соратники все-таки остановились в годы НЭПа, когда увидели, какая большая кровь требуется, какие жертвы приходится нести, когда увидели, что зашли в тупик, что крестьянство не принимает социализма в большевистском варианте, то Сталин решил идти до конца, и в этом смысле он был более последователен, чем «старые» большевики.

«Большой террор» 37-го года, безусловно, был связан с идеологией. Это особенность всех идеократических режимов, которые строят свою политику, исходя из идеологических догматов.

– А что можно сказать о последствиях «большого террора»?

– Противоречивые последствия. Часть общества, особенно трудоспособного, конечно, заметно пострадала. Когда это часть была изъята из демографических процессов, из трудовых – обществу был нанесен серьезный ущерб. Но с другой стороны, 1937-1938 гг. – это подъем экономики на востоке страны, и произошел он как раз за счет резкого увеличения лагерного населения. В этом смысле Сталин добился многого. Наиболее крупные лагерные комплексы восточной части СССР – Норильск, Колымский район, БАМЛаг и другие – именно в эти годы получили мощный иl4;пульс в своем развитии. Террор дал значительный экономический эффект за счет возрастания роли рабского труда.

Психологическая атмосфера изменилась – режиму удалось добиться некоего единства общества. Появился новый тип консолидации. Можно сказать, что в стране была создана новая атмосфера, новый тип консолидации людей – террор воспитал. Он позволил сплотить власть и подвластное население. Все тоталитарные режимы сплачивают свои нации, объединяют народы посредством насилия.


На XVIII съезде партии в марте 1939 г. Сталин отмечал, что у нас общество стало более сплоченным, отметил «укрепление морально-политического единства советского общества», «полную устойчивость внутреннего положения и такую прочность власти в стране, которой могло бы позавидовать любое правительство в мире».

С точки зрения обороноспособности страна также пострадала. Среди жертв террора было очень много военных. Военные округа были настолько оголены, что, например, в СибВО какое-то время исполняющим обязанности командующего был капитан. Представляете, какое было состояние войск и уровень командования, когда вместо генералов, которые были репрессированы, встали капитаны!


Лия Ахеджакова о том, как писала письмо Сталину и как узнала о его смерти.


5 марта исполнилось 60 лет со дня смерти Иосифа Сталина, руководившего СССР с 1922 по 1953 годы. Российские коммунисты пришли к его могиле на Красной площади в Москве с цветами и красными флагами - для них Сталин и сегодня символизирует славную эпоху великих побед и свершений. По последним данным Левада-центра 49% россиян оценивают роль Сталина положительно.

Другие считают сталинизм преступлением и напоминают о репрессиях:

"За 1937-1938 гг. было осуждено 1,5 млн человек, из них 700 тыс. человек были приговорены к расстрелу,"- сказал председатель правления общества "Мемориал" Арсений Рогинский, представляя в офисе "Интерфакса" расстрельные списки, подписанные Сталиным и членами политбюро.

Акция в память об Иосифе Сталине прошла и на его родине - в грузинском городе Гори. Почитатели советского вождя собрались у сталинского музея:

"Он фактически спас весь мир от нацистской Германии, - говорит глава местных сталинистов Александр Лурсманашвили. - И после этого сравнивать его с Гитлером просто грешно! Это преступление против человечности!"

Общественное мнение Грузии неоднозначно оценивает роль Сталина в мировой и грузинской истории. Одни считают его тираном и виновником потери независимости страны - другие боготворят. В последнее время в Грузии были восстановлены несколько ранее снесенных памятников Сталину.

Образованная часть общества, интеллигенция, профессура, научные школы, специалисты, целый слой, который был носителем опыта прошлого, был либо уничтожен, либо изолирован, потерял прежнее влияние.
Сталин хотел создать общество послушное, управляемое, он его и создал. Многие советские работники сделали стремительную карьеру в то время: надо было выдвигать новые кадры, и молодые получили новый статус, особенно в системе партийного руководства и советского управления. При Сталине все руководители были молодые. Новая элита была очень благодарна вождю, она не отличалась глубокой образованностью или широтой кругозора, но была очень дисциплинированной. Основой ее консолидации было поклонение вождю, беспредельная преданность режиму и его идеологии.

– Мораль, культура, религия, наука, связь времен, история – они ведь веками создаются, а разрушаются за несколько лет. А сейчас, когда мы ищем истоки нашего неблагополучия, не оттуда ли они идут?

– За все годы террора и строительства социализма через лагеря и тюрьмы прошла огромная часть советского общества. За 1937-1940 гг. только судами общей юрисдикции (т.е. не считая «троек», особого совещания НКВД и военных трибуналов) в СССР было осуждено более 7 млн человек, за 1941-1945 гг. – 13 млн, а за 1946-1952 гг. – еще 14 млн человек. А всего за 1937-1956 гг. – 43 млн человек. Это не могло не оказать значительного влияния на мораль, нравственность, культуру. У нас лагерная поэтика, тюремный пафос присутствуют даже на государственном телевидении, масса населения разговаривает с примесью специфического языка и специфической терминологии. Это уже стало частью общенациональной культуры. Кроме того, у нас еще живы многие традиции тех лет и самая глубокая из них – отчуждение общества и власти, их взаимное недоверие.

Разумеется, никакой террор, даже с самыми благими целями, не может быть оправдан и не может оцениваться положительно. Любое насилие (вне рамок закона или при расширительном его толковании) только развращает общество. Поэтому общество всегда должно быть информировано о состоянии законности в стране, регионе, городе, поселке. Оно должно контролировать власть, чтобы не допустить использования права в неправовых целях.