Пошлый «праздник» девятомай (Видео)

Снова постучался в школьные двери этот пошлый «праздник». С самого утра я, буквально по приказу училки, наряжалась как проститутка и раскрашивала свое личико косметикой. При выходе из дому накинула плащ, чтобы взгляды пьяных мужчин не останавливались на мне, словно я иду в одном нижнем белье. Иду такая по улице и всюду замечаю шатающиеся силуэты тупых россиян, которые уже навыпивались водки и бродили по городу, пугая детей и беременных женщин. Ко мне прицепился пьяный мужик и настойчиво предлагал глотнуть чего-то. Я послала его и ускорила ход. Приблизилась к школе и смотрю такая, уже повсюду шляются ученики. Кто курит по углам, а кто пьет ягуар. И удивило, что у каждого на одежде были эти черно-оранжевые ленточки. У пацанов где-то на груди и рукавах, у девченок на платьях, колготках, у одной даже свилсали из под юбки. Не могу даже представить, куда она их запихнула))
Пришла в свой класс. Девки с цветами и все в мини. Я одна как дура одела обычную юбку до колен. А классуха, старая маразматичка, зделала мне замечание за это. Видишь ли диды то войну прошли не для того, чтобы я оскверняла память о победе недостаточно короткой юбкой! Ну да бог с ней. Не мне ее судить, хотя иногда случается. Подхожу к одноклассницам — уже шепчутся о предстоящей пьянке-гулянке с ветеранами, где-то в парке, вечером. Одна такая говорит о том, что «забыла» надеть трусы. Ну да, забыла она, шалава проклятущая. В прошлом году сначала с одним, затем с другим и так далее. Ну ни мне ее судить. Девятомая всех девочек заставляет становится такими же. Это наша культура, наши обычаи.
Классуха позвала всех к началу торжества. Ну думаю такая, началось! Посмотрелась в зеркальце, все впорядке. Поправила лифчик и пошла.
Все разошлись по своим местам. Заиграла музыка и на сцену стали стекаться ветераны с цветами, медальками, георгиевскими лентами. У одного я сразу подметила, что брюки были длиннее чем необходимо, из-за этого казалось что ветеран вот-вот споткнется и завалится прямо на глазах о сотен зрителей. Но ничего такого смешного не случилось. Печалька. Музыка закончилась, все ветераны выстроились в ряд и стали озираться на ребят. Мы по очереди, под хлопанья в ладоши, выходили на сцену и вручали старым победителям цветы, с характерным заученным чмоканием их в щеки. Засохшие развалины жадно обнимали нас своими грязными лапами и то и дело развратно осматривали девочек в миниюбках. Моя очередь идти и позориться подошла незаметно. Иду такая и ловлю себя на мысли, что забыла дома выключить утюг. Надо бы сходить проверить и прочее. Н-да, мне явно не хочется на этом параде уродов и недотяп. Но шоу продолжалось, хотела я того или нет. Подхожу, вручаю букет, а вот еще что, думала две гвоздики подарить, как бы с намеком чтобы поскорее)) Но народные массы не поймут, а то и осудят. Жалкие недолюдишки. Прости господи. Ветеран осмотрел меня с ног до головы, пока я приближалась к нему. Сразу заметила, как он ехидно вгляделся мне меж ног. Видимо уже превкушал меня, у себя в коммуналке. Я чмокнула его в щечку и поздравила заученным текстом с девятомаем и как другие, встала рядом с ним. И все бы ничего и сносно, но извращенец то и дело трогал мою задницу, говоря что поправляет юбку. А так все нормально было, ну как бы так.

После официального торжества со слезами на глазах и прочими соплями, каждая пара из старых полумертвецов и молоденьких подростков разошлись кто-куда. Мой ветеран повел меня в кафешку. Сначала он хотел развести меня на что-то пошлое, предложив угоситься в Макдаке. Но я девушка порядошная. Убедила пойти в кафе. Хотя он признался, что его жалкой пенсии и выплат от Путина за победу над фашизмом, не хватит чтобы расплатиться за кафешку. Но я твердо решила выжать с него все до копейки. Надо же чем-то разбавить всю ту мерзость и грязь, которая произойдет со мной этой майской ночью в какой-то зассаной комнате, в обятиях старого развратника, которому уже пора в землю. Выпили по кокаколе, съели по два мороженново, потом кофе с пирожными и булочками, мультивитаминный сок и все. Дед уверил что остальное меня ждет у него в квартире. Я как можно дольше оттягивала поход к нему. Сначала мы прошлись по парку, потом сходили туда сюда, потом посидели на лавочке ,в окружении пьяных обезображенных россиян, потомков тех победителей, которые победили, якобы.


Затащил меня в подъезд. После того как заставил выпить, как он выразился, фронтовые пол литра. Не доходя до квартиры, он вцепился в мою попку руками и начал пытаться поцеловать. Было жутко! Я было хотела дать коленом ему в пах, но подумала что там уже все вышло из строя и этот прием самообороны от насильника бесполезен. В подъезд зашол выпившый житель и ветеран присмирел и поприветствовав соседа с поздравлением с победой, повел меня в свой клоповник. В таком месте я побывала впервые. Вонь старости и сырой плесени смутила настолько, что я чуть было не выплюнула весь ужин на пол. Постель была не убрана. Помятая и грязная, она как бы отталкивала и мне ни в коем случаи не хотелось лечь туда. Старик пошел в туалет, а мне велел сесть на табурет. Ножка была замотана тряпкой и перевязана веревками. Когда я присела, показалось что вот-вот упаду с грохотом. Душно в этой будке. Захотелось открыть окна. Подхожу и вижу, что ручек то нету, а оконные щели заклеены старыми газетами. На одной я прочитала про союз и каких-то негров, которых советский народ хочет защитить и освободить.
Победитель или ветеран, как не назови а суть не поменяется, вышел в одних трусах и дырявых носках характерно воняющими сыром с плесенью. На обоих руках у него были повязаны георгиевские ленты и одна свисала из трусов с левого бока. Он что за яица ее привязал, подумалось мне? Старый подошел и сказал чтобы я потянула за ленточку.



Догадалась к чему это может привести, предложила лучше посмотреть парад по телевизору. Он что-то пробурчал под нос и включил телеящик. После минуты снежинок на мониторе, стали появляться очертания и силуэты парада орденосцев. Да, думаю — сколько ж денег угрохали на это фееричное шоу. Лишь бы пустить как можно больше пыли в глаза смотрящим. Дышать стало совсем тяжко. Ветеран открыл форточку и принялся трясти тем что было у него в трусах перед мною. Дерни, говорит, за ленточку. Ну я дернула, потом еще и еще. Ничего не происходило. Дернула еще раз и отпрыгнула. Из трусов вывалился кусок хера. Именно кусок, иначе назвать этот обрез было бы невероятно. Думаю такая, что этим куском он ничего не сможет со мной сделать. Он взял мою руку и засунул ее себе в трусы. Фу бля было отвратительно щупать отвисшие ветераньи причендалы. Через двадцать минут подобных пыток, он сказал раздеться и лечь на кровать. Выполнив первую часть приказа, мне стало гораздо прохладней. Вроде даже пот выветрился. Но на обоссаную простыню я не ложилась. Расположилась на ковре красных оттенков. И тут как заржала! Оказалось что старый развратник не может прилечь на пол. Слишком уж он стар. То за спину хватался, то опирался руками о колени. Не получалось. Тогда он пнул меня и приказал сделать ему кое-что. В итоге вырвало прямо на ковер. Туда же вышли булочки и пирожные. Потом я выпила ржавой воды из крана. Снова начались приставания. Он расказывал о том как сражались с фашистами. Как он голодал и сидел в окопе. В перерывах от басен лазил липкой рукой мне между ног, засовывая корявые пальцы в жопу. Я тяжело дышала и стонала, когда он ковырялся там и пускал слюни мне на грудь.
А за окном незамолкали бухающие казлы, орущие про победу и дидов. Как надоели эти обезьяньи визги! Заткнула уши и села на диван. Мой ветеран принимал какие-то таблетки и запивал ржавой водой. Потом в дверь позовнили.


Они минут семь прогорлопанили на пороге и потом на кухню зашел пьяный сосед. Я надела ветеранский пиджак с медальками и сидела рядом с ними, слушая тосты «за победу», девятомая, путина, страну, вставание с колен и прочую патриотическую чушь. Пила водку, но меньше чем козлы. Потом мы пели песни лежа на грязной простыне. Сосед разглядывал мое тело и то и дело хотел залезть на меня. В итоге у него это получилось, но алкаш не смог всунуть в меня свой отросток. Он попросту не стоял. И мне до сих пор кажется, что висел он уже много лет. Рано утром я проснулась вся в засохших слюнях и крошках батона. На полу валялась бутылка водки с оторваной этикеткой. Пошла в ванну помылась. Потом нашла разбросанную одежду. Одного носка и лифчика не хватало. Где их искать не понимала. Кое как отворила дверь и пошла из клоповника на улицу. Как ни удивительно, но вокруг почти никого не было. За всю дорогу я встретила лишь трех бомжей собирающих бутылки по кустам. Пришла домой, поела и улеглась спать. Устала жуть как! Будь проклято девятомая, невидимая победа и эти жрущие все что горит скоты!

Вот честно, не понимаю, за что я должна ублажать старых казлов, которые прошли войну и додыхают свой век в этой гниющей стране?! В чем я то виновата перед ними? Фу бля ненавижу!!!




Источник